Грусть о предстоящем расставании с нашими мальцами, с Наташкой, Настей... Белку я не увижу на протяжении двух недель...

Как я без Виерика...

Без вечных подколок Шкеда...

Без приколов Сашки...

Кто меня кроме Наташки поддерживать будет...

Даже Дениса не увижу, хотя я его уже месяц не вижу...

...И да, как же я без Карпа?..



Уже хочу первое сентября, расцеловать всех наших мальцев, и радоваться, что мы снова вместе...

---

Вдруг мне пришла в голову идея. Только что. А может помириться с Карпом, ну не в том смысле, чтоб снова начать встречаться. При любых обстоятельствах мы бы сейчас расстались. А так чтобы не вечно избегать друг друга, а просто разговаривать и если встретим друг друга на улице не пройти мимо, а поздороваться и поболтать... Всё равно мне осталось два дня, я его не увижу три месяца... Он скорее всего укатит на всё лето... Но чтобы просто, не сходить с ума...

Мне оч важно ваше мнение, голосуйте, пишите комменты...

Вопрос: Мне с ним мириться?

1. Да		4	(80%)
2. Нет		1	(20%)
Всего:		5

---

"Мы чеpесчyp yвеличили дозy

Вспомнили все что хотели забыть

Или на pельсы легли слишком поздно

Бог yстал нас любить

Бог yстал нас любить

Бог пpосто yстал нас любить

Бог пpосто yстал"

Сплин

---

Стоит Кристина на перемене с кучей народа, с другой стороны этой туевой хучи народа стоит Карп, тут он решил показать народу свою жижигалку, подходит, видит меня, разворачивается и уходит...



А ещё мне постоянно снится, что он меня обсирает...

---

21:42 Пишу в припадке ярости: охренели они совсем!

Стали искать фотик, никто конечно же не знает где он, мать стала орать на меня, что только я его брала, а я его брала последний раз прошлым летом, всё равно мать орала, позвонила тётке, спрашивать нет ли его у неё, я предварительно сказала, что у неё его быть не может, тётка сказала, что он у неё, мать сквозь телефонный разговор стала орать на меня, я в это время перетягивала с племянницей сумку, та из-за силы отталкивания грохнулась на пол, мать в своём припадке ярости, бросила трубку и стала кидаться в меня всем что под руку попадётся, отец как всегда на меня укоризненно посмотрел, только для того, чтоб просто лишний раз поругать *ненавижу этот взгляд*

В общем, я их послала, хлопнула дверью и закрылась в кабинете.

---

Говорят, время лечит. Пиздят. Ничего оно не лечит, только слегка притупляет боль. Как анальгин. Принял таблеточку, вроде не больно... Боль спряталась. Прошло время, боль как будто затихает. Нефига. Спряталась. Если принимать анальгин часто начинаются проблемы с сердцем. Проходит много времени и начинаешь сходить с ума, что-то мешает, а что не понятно. Но стоит только ковырнуть эту боль всё начинается сначала. Снова нужны таблетки. Снова нужно время. Снова эту боль ковыряют. Всё снова и снова... Но это только если её ковыряют. А если проходит год, много лет. Кому как. Забываешь про эту боль, но она не уходит она живёт. Внутри.



Свит дримс а мэйд оф зис, ху эм ай ту дисэгри трэвел зэ ворлд анд севен сис...



«- Сколько стоит свобода?

- Чуть-чуть меньше, чем жизнь

- Покупаю, сдачи не надо»

---

Прочитала книгу Рубена Гальего "Белое на чёрном."

Эмоции: понялая я из неё собсна мало чего, нало будет отложить и лет чепрез пятнадцать попробовать перечитать...



Книга о нелёгкой детдомовской жизни...

Вот 3 главы из неё:

Праздник

Первое воспоминание. Я один, маленький, лежу в манеже. Кричу. Никто не

подходит. Кричу долго. Манеж -- обычная детская кровать с высокими

решетчатыми бортами. Лежу на спине, мне больно и мокро. Стенки манежа

завешены сплошным белым покрывалом. Никого. Перед глазами -- белый потолок,

если повернуть голову, можно долго смотреть на белое покрывало. Я ору и ору.

Взрослые приходят по расписанию. Когда приходят -- кричат на меня, кормят,

меняют пеленки. Я люблю взрослых, они меня -- нет. Пусть кричат, пусть

перекладывают на неудобную кушетку. Мне все равно. Хочется, чтобы кто-нибудь

пришел. Тогда можно увидеть другие манежи, стол, стулья и окно. Это все.

Потом -- кладут в манеж. Когда кладут, опять ору. На меня кричат. Они не

хотят брать меня на руки, я не хочу в манеж. Сколько себя помню, всегда

боялся, когда оставляли одного. Одного оставляли регулярно.

Первый и самый приятный запах -- смесь винного перегара и духов. Иногда

приходили женщины в белых халатах, брали меня на руки. Бережно брали, не как

всегда. Они называли это "праздник". От них вкусно пахло алкоголем. Меня

несли куда-то, приносили в большую комнату со столом и стульями. Я сидел у

кого-нибудь на коленях. Женщины передавали меня с рук на руки. Мне давали

съесть что-нибудь вкусное. Но самым приятным было то, что я мог все видеть.

Все вокруг. Лица людей, красивые тарелки на столах, бутылки и рюмки. Все

пили вино, ели, разговаривали. Женщина, у которой я сидел на коленях, одной

рукой очень бережно придерживала меня, другой проворно опрокидывала

очередную порцию алкоголя, закусывала. Закуски были разные, от каждой она

отщипывала маленький кусочек и клала мне в рот. Никто ни на кого не кричал.

Тепло, уютно.





x x x



В детдоме пьянка. Нормальная пьянка, все прилично. Парни пьют водку,

закусывают. Это старшеклассники. Быстро зашли после уроков в комнату, сели в

углу, оставили кого-то "на стреме". Раскрыли консервы, выпили по кругу водки

из одной кружки, наскоро закусили.

Внезапно заметили меня. Я лежал под кроватью в противоположном углу

комнаты. Тело под кроватью, голова и плечи -- наружу, передо мной книга.

Читать, засунув ноги под кровать, очень удобно. Никто не потревожит.

-- Рубен, ползи сюда.

Я откладываю книгу, ползу. Ползу медленно, но все терпеливо ждут.

Подползаю.

-- Водку пить будешь?

Вопрос риторический. Все понимают, что водку пить мне еще не положено.

Водку пили только после двенадцати лет.

Все смеются. Смеются беззлобно, у всех хорошее настроение.

-- Ладно тебе, Серега, оставь пацана в покое. Дай ему лучше похавать.

Серега, безногий парень, делает мне бутерброд из хлеба с колбасой.

Чистит для меня дольки чеснока.

Парни допивают водку, прячут пустую бутылку. Закусывают. Я ем вместе со

всеми. Хорошо. Всем хорошо. Праздник. Если бы не праздник, никто не заметил

бы меня, тем более не стал бы делиться едой. Я -- никто, салага.

После водки пьют чифир. Чифир заваривают в большой банке, медленно пьют

по очереди. Мне чифир нельзя не только потому, что я еще маленький, -- все

знают, что у меня больное сердце.

Серега берет кружку из-под водки, быстро вскакивает на свою тележку,

выезжает из комнаты. Возвращается с почти полной кружкой воды. В одной руке

у него кружка, другой он бережно отталкивается от пола. Ставит кружку на

пол, достает из тумбочки банку варенья и ложку. Отливает из общей банки с

чифиром немного в мою кружку, добавляет варенья. Варенье кладет не жалея.

-- Вот, -- говорит, -- Рубен. Теперь у тебя чай с вареньем.

Парни пьют чифир, я -- сладкий чай. Хорошо. Праздник.

Грешница

Дом престарелых. День перетекает в ночь, ночь плавно переходит в день.

Времена года сливаются, время уходит. Ничего не происходит, ничего не

удивляет. Одни и те же лица, одни и те же разговоры. Только иногда хорошо

знакомая реальность встрепенется, взбунтуется и выдаст что-нибудь совсем

необычное, не укладывающееся в простые и привычные понятия.

Она жила в интернате всегда, кажется, со дня его основания. Скромная и

тихая, маленький человек в большом и жестоком мире. Маленькая женщина. Рост

ее не превышал роста пятилетнего ребенка. Маленькие ручки и ножки были

непрочно скреплены хрупкими суставами, так что ходить она не могла. Лежа

лицом вниз на низенькой платформе с подшипниками, ножками она отталкивалась

от пола, так и передвигалась.

Работала эта женщина в цехе ритуальных услуг. Был такой цех при нашем

скорбном доме. Украшения на гроб, венки из искусственных цветов и прочую

похоронную мишуру делали интернатовские бабушки почти для всех покойников

небольшого городка. Венки можно бы заказать и в мастерской при кладбище, но,

по общему мнению, венки там были дороже, делали их кое-как, без должного

почтения к столь деликатным и значимым предметам. Год за годом она

скручивала из цветной бумаги аккуратненькие цветочки, вплетала их в

кладбищенские венки -- почтительное выражение трогательной заботы о мертвых.

Никто не обижал несчастную, сотрудники интерната не замечали ее

медленно ползущую по коридору тележку, помощи она не просила, до туалета и

столовой добиралась сама. Буйные алкаши, время от времени терроризирующие

всех обитателей богадельни, не решались трогать беззащитное существо.

Так и жила она. Днем скручивала цветочки для покойников, по вечерам

вязала кружевные салфеточки или вышивала гладью. Изо дня в день, из года в

год. Нормально жила. Небольшую комнатку она постепенно приспособила под свои

скромные размеры. Матрац на полу, низенький столик, кукольный стульчик,

кружевные салфетки и вышитые подушечки.

Долго жила, слишком долго. Далеко за сорок перевалило бабушке.

Зажилась. После очередного собрания решило начальство, что пора ее уже

переводить на третий этаж. Обычное плановое мероприятие. Нормальный темп

работы хорошо организованной машины. А на третьем этаже ее положат на

обычную, большую кровать в комнату с тремя доходягами и оставят медленно

умирать. Отберут единственное ее достояние -- свободу самостоятельно себя

обслуживать.

Тихо прожила она всю свою долгую жизнь, никогда ничего у начальства не

просила, а тут внезапно стала записываться на прием к директору. Часами

сидела в очередях, а дождавшись своего законного права, слезно просила не

выселять из комнатки, умоляла позволить ей дожить свой век в привычной

обстановке. Ее неизменно выслушивали, неизменно отказывали, а позже и вовсе

стали гнать из очереди на прием.

В ночь перед намеченной датой переселения она повесилась на дверной

ручке. Грешница.

Свобода

Сан-Франциско. Город моей мечты, населенный пункт капиталистического

ада. Город отверженных и странных.

Стою на тротуаре. Я последний день в Америке. Завтра меня отвезут в

аэропорт, посадят в самолет. Самолет в срок доставит меня в Россию. Там, в

далекой России, меня аккуратно положат на диван и приговорят к пожизненному

заключению в четырех стенах. Добрые русские люди будут давать мне еду, пить

со мной водку. Там будет сытно и, может быть, тепло. Там будет все, кроме

свободы. Мне запретят видеть солнце, гулять по городу, сидеть в кафе.

Снисходительно объяснят, что все эти излишества для нормальных, полноценных

граждан. Дадут еще немного еды и водки и в очередной раз напомнят о моей

черной неблагодарности. Скажут, что я хочу слишком многого, что нужно

немного потерпеть, немного, совсем чуть-чуть, лет пятьдесят. Я буду со всем

соглашаться и отрешенно кивать. Буду послушно делать что прикажут и молча

терпеть позор и унижение. Приму свою неполноценность как неизбежное зло и

стану медленно подыхать. А когда мне надоест такая сволочная жизнь и я

попрошу немного яду, мне, разумеется, откажут. Быстрая смерть запрещена в

той далекой и гуманной стране. Все, что мне позволят, -- медленно травиться

водкой и надеяться на язву желудка или инфаркт.

Я стою на тротуаре. Если до отказа отжать ручку управления

электроколяской от себя, мощный мотор унесет меня в неизвестность. Самолет

улетит без меня. Через пару дней кончится заряд коляски. Без денег и

документов я не выживу в этой жестокой и прекрасной стране. Максимум на что

я смогу рассчитывать, это еще день свободы, затем -- смерть.





x x x



Это Америка. Здесь все продается и все покупается. Ужасная, жестокая

страна. Рассчитывать на жалость не приходится. Но жалости я досыта наелся

еще в России. Меня устроит обычный бизнес.

Это Америка.

-- Что продается?

-- День свободы. Настоящей свободы. Солнце, воздух. Целующиеся парочки

на скамейках. Хиппи, играющий на гитаре. Право еще один раз увидеть, как

маленькая девочка кормит белку с ладони. Первый и единственный раз в своей

жизни увидеть ночной город, свет тысяч автомобильных фар. В последний раз

полюбоваться на неоновые вывески, помечтать о невозможном счастье родиться в

этой чудесной стране. Настоящий товар, качественный. Сделано в Америке.

-- Сколько стоит?

-- Чуть-чуть меньше, чем жизнь.

-- Покупаю. Сдачи не надо.





x x x



А потом в России я целый месяц жрал водку с утра до вечера, плакал по

ночам и в пьяном бреду пытался нащупать джойстик управления несуществующей,

мифической коляски. И каждый день жалел о том, что в решающий момент сделал

неправильный выбор.

---

Изолировали от инета, терь сижу гораздо меньше.



В пятницу уезжаю ин да Туркиш с сеструхой и её дочкой...



На мой любимый балкон водрузили агроменную махину, называемую тренажором... Терь балкон не закрывается, пролезть туда тоже собсна трудно и я сижу и мёрзну...



В четвертый раз шла за диском ХИМа и в четвёртый раз купила себе что-то другое...

---

Вот щас прикол был *покрайней мере мне было прикольно*



Сидим мы с матерью "Видок" смотрим, звонок в дверь, маман пошла открывать. Слышу голоса: маменькин, папенькин и ещё каких-то мужиков. Моя сидит в халате, который еле жопу прикрывает, стала возле двери, активно жестикулирую матери типа "не дай им меня увидеть, стесняюсь!" Ну я не учла, что мать стояла задом... Понеслась на кухню, а кухня то с коридором смежная и двери в кухню собсна нет, полетела из кухни на балкон, а там холодина жуткая, села на стульчик, стала мерзнуть, услышала, что эти мужики потопали хату смотреть, стремглав бегом понеслась в свою комнату, что бы эти мужики меня не заметили. Вбежала, закрыла за собой дверь и села спокойно досматривать фильм...



Чего я собсна из этого такую эпопею сделала не знаю, но я так часто от гостей в хате прячусь...

---

Ура! У мя получилось вставить ещё одну фотку!

---

А я опять плачу...

Читала свой дневник... Всё вспомнила... И мне опять херово...



Отношения с матерью ужасные... Я её стараюсь видеть как можно меньше... Она меня почему-то раздражает... Постоянно орём друг на друга, меня не устраивает, что она говорит, её не устраивает мой тон... Вот так и живём...



Соседка по парте сказала, что у неё кошка моей любимой породы... Всё, беспременно чего б там родаки не думали: У МЕНЯ БУДЕТ ТАКАЯ КОШКА!



Через неделю всё закончится, я не увижу Карпа больше трёх месяцев... Конец дурдому... Какие-то у меня смутные ащущения по поводу школы, это так привычно стало, что не хочется конца года...



Дневники практически не грузятся, постоянная профилактика, страницы просто не открываются, картинки не загружаются... Хотела поместить ещё одну фотку - хрен, удалить эту тож не получается...

---

Спешите видеть!

Фотка меня появилась здесь как "фото в дневнике" и будет висеть здесь до послезавтрашнего вечера...

Запихнута она туда, собсна из-за того что в дневник не вставляется...

---

Тэкс... Дожили...

Чех с Белкой стали называть меня Готом, Готихой и т.п.

И это токо начало... Скоро все так станут меня называть...

Надо с этим завязывать...

Придётся их ликвидировать...



Шокировало:

http://www.noabort.net/main.php?s=voice&a=dn

---

Анкета....

Сперла у Im DRUNK



ТРИ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ НА МНЕ СЕЙЧАС НАДЕТЫ

1) сетка

2) джинсы

3) майка



ТРИ ВЕЩИ, ЛЕЖАЩИЕ НА МОЁМ СТОЛЕ

1) банка сыра

2) Немытая посуда

3) Какие-то бумажки



ТРИ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ Я ХОЧУ СДЕЛАТЬ ПЕРЕД СМЕРТЬЮ

1) Что-нибудь шокирующие

2) Признаться кому-нибудь в любви

3) Почувствовать скорость



ТРИ ПЛЮСА МОЕГО ХАРАКТЕРА

1) Абсолютный пофигизм *мы со Шкедом решили организовать общество пофигистов, правда слово было чуть погрубее... *

2) Если люблю, то всей душой

3) Хорошо разбираюсь в людях *и это не я сказала*





ТРИ МИНУСА МОЕГО ХАРАКТЕРА

1) Часто нарываюсь

2) Лень

3) Отсутствие силы воли



TРИ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ НРАВЯТСЯ МНЕ В МОЁМ ТЕЛЕ

1) глаза

2) нос

3) запястье



ТРИ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ МНЕ НЕ НРАВЯТСЯ В МОЁМ ТЕЛЕ

Всё остальное...



ТРИ ВЕЩИ, КОТОРЫЕ Я ГОВОРЮ ЧАЩЕ ВСЕГО

1) За что?!!!!!

2) здрастуйте

3) еп-т



ТРИ МЕСТА, КУДА Я ХОЧУ ПОПАСТЬ

1) Астрал

2) Польша

3) Новая дача



ТРИ ИМЕНИ, КОТОРЫЕ Я ИСПОЛЬЗУЮ

1) Кристина

2) Blaz-ze

3) Гот

---

Одна из любимых картин Дали:

http://starat.narod.ru/pictures/dali/best/pic16.htm

---

А можно я улечу?

---

Бред в четырёх частях. Часть четвёртая.

Я рассекаю шагами физручное поле, и тут в конце его стоит Ангел. С длинными чёрными волосами, с большими чёрными крыльями, он ждёт меня. Сначала я просто иду к нему, затем я ускоряю шаг, бегу, падаю в обморок, он берёт меня на руки и улетает. Все ничего не могут понять и стоят с открытыми ртами. Через три дня я возвращаюсь в школу и начинаю новую жизнь.

---

Бред в четырёх частях. Часть третья.

«И ещё если Вас не затруднит, купите сгущёнки!» (с)

---

Бред в четырёх частях. Часть вторая.

Я ненавижу время, сначала оно делает хорошо, потом вдруг передумывает и забивает почти что до смерти, а потом зачем-то залечивает раны... Алё! Пора бы определиться! А ещё оно отнимает любимых людей...

---

Бред в четырёх частях. Часть первая.

Я его дразнила... я играла с огнём и доигралась... У меня его больше нет...